**Немецкий как иностранный, продолжение...
Один день был посвящен рассказам о своей родине (так-то почин положил опять же я, когда еще на другой день после появления в этой школе "похвастался" своими фото). Я рассказывал о России и о Коми (спасибо Осиповой: благодаря ней я запасся огромным количеством вспомогательных материалов, которые взял с собой в Германию, и там ими не раз выручал себя). Познания своих коллег по учебе расширил. А то живут они немного в оранжерейном мире, и представления об остальном мире у них несколько абстрактные: в американских школах вся история сведена к истории самих Соединенных Штатов, а в Японии ее как такой и вовсе нет (необязательный предмет). Сказал о Питириме Сорокине, что он отец американской социологии.
Что касается географии, которая у них сводится в лучшем случае к изучению карты своей страны, то я для них переделал на немецкий лад Фонвизина: "Wozu studieren die Geographi, wenn man ein Fahrplan im Reiseburo kriegen kann?" (зачем учить географию, если можно в турбюро получить план поездки?). Но больше всех меня огорчила Stefanie, которая вела у нас занятия (правда, она все-таки моложе меня). Я сказал, что у меня день рождения в тот же день, что и объединение Германии, которое произошло в 1990 году. Никто не знал, даже Stefanie, когда это было, и мне пришлось ведь уточнить, что es geht um 3.Oktober. Вообще-то в IfS я был личностью на свой лад легендарной, особенно после рекламы русского Севера 18 века, своей истории с "пастором Шлагом", да и не только.
Да, должен сказать, что преподаватели, которые у нас вели занятия (Stefanie и Corinna) делали все, чтобы мы как можно меньше прибегали к помощи словаря: новые незнакомые слова они объясняли с помощью слов, которые нам были уже известны. Поскольку получилось так, что мой немецкий был лучше, чем у остальных (еще бы: 6 лет в школе, 4 года в университете, год в аспирантуре, и везде одни пятерки), поэтому мне частенько приходилось выполнять роль "промежуточной шестеренки" между преподавателями и моими коллегами по учебе.
На прощание я поставил своим коллегам по учебе бутылку крымского шампанского. Обычно в подобных случаях я в шутку вспоминаю восточную поговорку: "Уезжающий забирает с собой одну четверть грусти расставания, провожающему остаются три четверти". В этот раз впервые в жизни у меня было чувство, что всю эту грусть я забираю с собой (старею, должно быть). Но новым друзьям, видимо, тоже было грустно. Когда дней через десять я заглянул в IfS еще раз (брал там CD-диски со звуковыми файлами для прослушивания переписать и возвращал их обратно), то они, увидев меня, так обрадовались, что Ui даже спросила: "Ты собираешься вновь вернуться в школу?" Что мне оставалось делать? "Конечно, - кивнул я головой, - как я без вас?" Хотя на душе скребли кошки.
А с Бернхардтом мы встретились еще раз. В последнюю среду своего пребывания в Берлине я позвонил ему, и мы вновь посидели за стаканом Guinnes в том самом пивбаре, что и в первый раз. Как и в тот раз, часы на стене бара шли в обратную сторону (и мы вышли из бара обратно раньше, чем зашли), Бернхардт снова убеждал меня в необходимости приобщиться к вере, а я отговаривался, ссылаясь на то, что даже не зная двенадцати заповедей, чтил их, как оказывается, тем не менее всю свою жизнь. Почти как тот герой у Мольера, который всю жизнь разговаривал прозой, не подозревая об этом. Как и в первый раз, я сокрушался по поводу того, что плохо знаю немецкий, в глубине души понимая, что теперь это уже надолго (как в той поговорке: если ты умер, то это надолго, - словом, аминь).
В самом конце ноября в U-1 я увидел адрес еще одного Sprachschule. Хотя в тот момент немецкий меня уже не волновал (не потому, что я стал знать его в совершенстве - просто время пребывания в Германии истекало, и надо было думать уже о возвращении домой), но я обратил внимание на этот адрес, так как это было подразделение Общества Карла Дуйсберга, которое финансирует наше пребывание в Германии. Я подосадовал на представителей Общества, работавших с нами: они, что же, не знают, что Carl Duisberg тоже имеет филиал, который проводит курсы Deutsch als Fremdsprache? - тем более что в самом начале своей языковой эпопеи я просил их присмотреть и посоветовать мне что-либо подходящее. Правда, наша контора называется Carl Duisberg Gesellschaft (CDG), а эта контора, объявление которой я прочел, называлась Carl Duisberg Centrum (CDC).
Позвонив туда, я узнал, что CDC действительно проводит курсы Deutsch als Fremdsprache, хотя учеба у них была бы довольно дорогим удовольствием (где-то процентов на 80 выше, нежели в IfS). Но я-то вел разведку уже не для себя, а для тех, кто приедет в Берлин уже после нас: надо думать, немецкий они будут знать в среднем примерно так же, как мы, а стало быть, дополнительные курсы Deutsch als Fremdsprache будут им не лишними. Меня огорчили тем, что финансовые потоки CDC текут отдельно от финансовых потоков CDG, и бесплатные курсы немецкого языка для участников программы, пусть даже они проводятся под эгидой CDG, организовать CDC не может.
Словом, результаты телефонной беседы были неутешительные, но тем не менее я сходил в CDC, поговорил, взял все образцы их документов и отдал их представителям Общества Карла Дуйсберга, работавшим с нами. Я высказал пожелание, чтобы они дали ход этому делу в рамках следующих курсов подготовки русских менеджеров: как мне кажется, часть затрат по обучению на курсах немецкого языка эти две подразделения одной организации - CDG и CDC - могли бы принять на себя без особых хлопот в счет каких-либо внутренних расчетов. Правда, в душе я не очень верил, что из этого что-то выйдет путное: к тому времени я уже понял, немцы не склонны проявлять инициативу, если эта инициатива каким-либо образом выходит за рамки их должностных инструкций (в таких случаях я обычно говорю: с них слезешь раньше, чем сядешь).